Андрей Боголюбский (ок. 1110 - 1174), второй сын
Юрия Долгорукого от половецкой княжны. С 1158 г.
великий князь Владимирский и Суздальский.
Причислен к лику святых. Повесть о его убиении 
сохранилась в составе Ипатьевской летописи.
-----------------------------------------------------------


В лtто 6683. Убьенъ бысть великий князь Андрtи Суждальскии, 
сына Дюрдева, внукъ Володимеря Мономаха месяца июня вь 28-й день на 
канунъ святыхъ апостолъ. День бе тогда субота.

Создалъ же бяшеть собе городъ каменъ, именемъ Боголюбыи, толь далече, 
якоже Вышегородъ от Кыева, тако же и Боголюбыи от Володимеря. Сы 
благоверный и христолюбивый князь Аньдреи от млады верьсты Христа 
возлюбивъ и пречистую его Матерь, смыслъ бо оставивъ и умъ, яко полату 
красну душю украсивъ всими добрыми нравы, уподобися царю Соломану, яко 
домъ Господу Богу и церковь преславну святыя Богородица Рождества посреде
города камену создавъ Боголюбомъ и удиви ю паче всихъ церквии, подобна 
тое Святая Святыхъ, юже бе Соломонъ царь премудрыи создалъ, тако и 
сии князь благоверный Андреи и створи церковь сию и память собе и украси 
ю иконами многоценьными, златомъ и каменьемъ драгымъ, и жемчюгомъ 
великымъ безценьнымъ, и устрой е различными цятами и аспидными цатами 
украси и всякими узорочьи, удиви ю светлостью же, некако зрети, зане вся 
церкви бяше золота. И украсивъ ю и удививъ ю сосуды златыми и 
многоценьными, тако яко и всимъ приходящимъ дивитися, и вси бо видивше ю не 
могуть сказати изрядныя красоты ея, и златомъ и финиптомъ, и всякою 
добродетелью, и церковнымь строеньемь украшена и всякыми сосуды церковными,
и ерусалимъ златъ с каменьи драгими и репидии многоценьными, 
каньделы различными извну церкви от верха и до долу, и по стенамъ, и по 
столпомъ ковано золотомъ, и двери же и ободверье церкви златомъ же ковано. 
Бяшеть же и сень златом украшена от верха и до Деисиса и всею 
добродетелью церковною исполнена, изьмечтана всею хытростью!

Князь же Андреи бе городъ Володимерь силно устроилъ, к нему же 
ворота златая доспе, а другая серебромъ учини, и доспе церковь камену 
сборъную святыя Богородица, пречюдну велми, и всими различными виды 
украси ю от злата и сребра, и 5 верховъ ея позолоти, двери же церковьныя
трое золотомъ устрои. Каменьемъ дорогымъ и жемчюгомъ украси ю мьногоценьнымъ, 
и всякыми узорочьи удиви ю, и многими поникаделы золотыми 
и серебряными просвети церковь, а онъбонъ от злата и серебра устрои, а 
служебныхъ съсудъ и рипидьи и всего строенья церковьнаго златомъ и 
каменьемь драгимъ и жемчюгомъ великимъ велми много, а трие ерусалимъ 
велми велиции, иже от злата чиста, от каменья многоценьна устрои: и всими 
виды и устроеньемъ подобна быста удивлению Соломонове Святая Святыхъ. 
И въ Боголюбомъ, и въ Володимере городе верхъ бо златомь устрои и комары 
позолоти и поясъ златомъ устрои, каменьемь усвети, и столпъ позлати, и 
изовну церкви и по комаромъ же поткы золоты и кубъкы, и ветрила золотомъ 
устроена постави, и по всеи церкви и по комаромъ около.

Посемъ же иныи церкви многы камены постави различные и монастыре 
многи созда, на весь бо церковьныи чинъ и на церковникы отверъзлъ 
бяше Богъ сердечне очи. Не помрачи ума своего пьяньствомь, и кормитель 
бяшеть черньцемь и черницамъ, и убогымъ, и всякому чину яко вьзлюбленыи 
отець бяшеть, паче же милостынею бяше милостивъ, слыша Господа глаголюща: 
"Аще отворите братьи меньший моеи, то мне створисте", и пакы Давидъ 
глаголеть: "Блаженъ мужь милуя и дая весь день, о Господе не поткнется". 
Мужьство и умъ в немъ живяше, правда же истина с нимъ ходяста. И иного 
добродеяния много в нем бяше, и всякъ обычаи добронравенъ имеяшеть: в 
нощь въходяшеть в церквь и свищи въжигивашеть сам и, видя образъ Божий, 
на иконахъ написанъ, взирая, яко на самаго творця; и вси святее 
написаны на иконахъ видя, смиряя образъ свои скрушеномь сердцемъ и 
уздыханье от сердца износя, и слезы от очью испущая, покаянье Давидово 
приимая, плачася о грисехъ своихъ, възлюбивъ нетлененая паче тленьныхъ 
и небесная паче времененыхъ и царство съ святыми у вседержителя Бога 
паче притекущаго сего царьства земльного, и всею добродетелью бе 
украшенъ, вторыи мудрыи Соломонъ бяшеть же.

И сю добродетель имея: веляшеть по вся дни возити по городу брашно
и питие разноличное болнымъ и нищимъ на потребу, и, видя всякого 
нища приходящего к собе просить, подавая имъ прошенья ихъ, глаголя тако, 
еда "се есть Христосъ пришедъ испытать мене", и тако приимаше всякого 
приходящего к нему, яко же Христос заповеда, рече: "Аще симь меньшимъ 
створисте братьи моеи, то мне створисте", и то помняше слово в сердци 
всегда. Темъ достоино от Бога победныи венець приялъ еси, княже Андрею, 
мужьству тезоимените братома благоумныма, святыма страстотерпцема 
вьследовалъ еси, кровью умы вся страдания ти. Аще бо не напасть, то не 
венець, аще ли не мука, то ни дарове: всякыи бо держася добродетели, не 
можеть бо безо многихъ врагъ быти. Князь же Андреи, вражное убииство 
слышавъ напередъ до себе, духомъ разгореся божественымъ, и ни во что же 
вмени, глаголя: "Господа Бога моего Вседержителя и Творьца своего 
возлюблении людье на кресте пригвоздиша, глаголяще: "кровь его буди на насъ 
и на чадехъ нашихъ"; и пакы глаголющее слово усты святых еуангелистъ: "Аще 
кто положить душю свою за другъ свои, можетъ мои ученикъ быти". Сеи же 
боголюбивии князь не за друга, но за самого Творца, создавьшаго всячькая от 
небытия вь бытье, душю свою положи, темъ в память убьенья твоего, 
страстотерпче княже Андрею, удивишася небеснии вои, видяще кровь, проливаему 
за Христа, рыдаеть же множество правоверныхъ, зряще отца сирымъ и кормителя, 
омрачнымъ звезду светоносну помрачаему; оканеные же убиице 
огнемь крестяться конечнымь, и сожигаеть всякого греха купину, рекьше 
деянья. Ты же, страстотерпьче, молися ко всемогущему Богу о племени 
своемь, и о сродницехъ, и о земле Руськои дати мирови миръ.

Мы же на преднее възвратимся.

Се же бысть вь пятницю на обедни съветъ лукавыи пагубоубиистьвеныи. 
И бе у него Якимъ, слуга, възлюблены имъ. И слыша от некого, аже 
брата его князь велелъ казнить, и устремися дьяволимь научениемь и тече, 
вопия кь братьи своеи, къ злымъ свътникомъ, якоже Июда къ жидомъ, 
тъсняся угодити отцю своему Сотоне, и почаша молвити: "Днесь того казнилъ, 
а насъ завутра, а промыслимы о князе семь". И свещаша убииство на 
ночь, якоже Июда на Господа.

И пришедъши ноши, они же устремивьшеся, поимавъше оружья, 
поидоша на нь, яко зверье сверьпии, и идущимъ имъ к ложници его, и прия 
е страхъ и трепетъ. И бежаша сь сении, шедше в медушу и пиша вино. 
Сотона же веселяшеть е в медуши и, служа имъ невидимо, поспевая и крепя 
е, яко же ся ему обещали бяхуть. И тако упившеся виномъ, поидоша на сени. 
Началникъ же убиицамъ бысть Петръ, Кучьковъ зять, Анбалъ, ясинъ ключникъ,
Якимъ, Кучьковичи, а всихъ неверныхь убииць 20 числомъ, иже ся 
бяху спали на оканьныи съветъ томь дни у Петра у Кучкова зятя, постигъши 
бо ночи суботнии на память святую апостолу Петра и Павла.

Вземъше оружье, яко зверье дивии, пришедъшимъ имъ к ложници, 
идеже блаженыи князь Андреи лежить, и рече одинъ стоя у дверии: 
"Господине, господине..." - и князь рече: "Кто есть?", и онъ же рече: "Прокопья", 
и рече князь: "О, паробьче, не Прокопья!" Они же, прискочивше кь дверемъ, 
слышавше слово княже, и почаша бити вь двери и силою выломиша двери. 
Блаженыи же вьскочи, хоте взяти мечь, и не бе ту меча, бе бо томъ дни 
вынялы Амбалъ ключникъ, его то бо мечь бяшеть святого Бориса. И вьскочиша 
два оканьная и ястася с нимь, и князь поверже одиного подъ ся и, мневше 
князя повержена и уязвиша и свои другъ, и по семь, познавша князя, и 
боряхуся с нимь велми, бяшеть бо силенъ. И секоша и мечи и саблями, и 
копииныя язвы даша ему, и рече имъ: "О, горе вамъ, нечестивии, что уподобистеся 
Горясеру? что вы зло учинихъ? Аще кровь мою прольясте на земле, 
да Богъ отомьстить вы и мои хлебъ!" Си же нечестивии, мневьша его убиена
до конца, и вьземше друга своего и несоша вонъ, трепещющи отидоша. Онъ 
же в оторопе выскочивъ по нихъ, и начать ригати и глаголати, и въ болезни 
сердца иде подъ сени. Они же, слышавше гласъ, возворотишася опять на нь. 
И стоящимъ имъ, и рече одинъ: "Стоя, видихъ окъномь князя идуща сь 
сении доловь". И рекоша: "Глядаите его!" - и текоша позоровати его, оже 
нетуть, идеже его отошли, убивше. И рекоша тотъ: "Есме погибохомъ! Вборзе
ищете его!" И тако вьжегъше свещи, налезоша и по крови.

Князь же, узревъ я, идуща к собе, и вьздевъ руце на небо, помолися 
Богу, глаголя: "Аще, Господи, и в семь осуженъ конець, приимаю. Аще и 
много согрешихъ, Господи, заповеди твоя не схранивъ, но ведевъ, яко милостивъ 
еси плачюща видиши и противу течеши, обращая блудьнаго". И вьздохнувъ 
из глубины сердечныя и прослезися, и помяну вся Иовова, и размышляше 
вь сердце своемь, и рече: "Господи, аще во время живота моего мало и 
полно труда и злыхъ делъ, но отпущение ми даруи и сподоби мя, Господи, 
недостоинаго прияти конець сеи, якоже вси святии, тако и толикы страсти и 
различныя смерти на праведникы находилы суть и яко святии пророци и 
апостоли с мученикы венчашася, по Господе крови своя прольяша и яко и 
святии священномученици и приподобнии отци и горькыя мукы различныя 
смерти прияша и съкрушени быша от дьявола, яко злато в горниле, ихъ же 
молитвами, Господи, избраномъ твоемъ стаде съ десными овцами причти мя, 
и яко святии правовернии цари прольяша крови, стражюще за люди своя, и 
еще же и Господь нашь Исусъ Христосъ искупи мира от прельсти дьяволя 
чьстьною кровью своею". И тако глаголя тешашеся, пакы же глаголаше:
"Господи, призри на немощь мою и вижь смиренье мое, и злую мою печаль, и 
скорбь мою, одержащюю мя ныне! Да уповая терпьлю о всихъ сихъ. Благодарю 
тя, Господи, яко смирилъ еси душю мою, и в царьствии твоемь причастьника 
мя створи! И се ныне, Господи, аще и кровь и мою прольють, и причти 
мя въ ликы святыхъ мученикъ твоих, Господи!"

И то ему глаголавшю и моливьшюся о гресехъ своихъ к Богу и 
седящю ему за столпомъ вьсходнымь, и на долзе ищющимъ его, и узреша и 
седяша, яко агня непорочно. И ту оканьни прискочиша и прикончаша его, 
Петръ же оття ему руку десную. Князь же вьзревъ на небо и рече: "Господи, 
в руце твои предаю тобе духъ мои" - и тако успе. Убьенъ же бысть в суботу 
на нощь, и о свете заутра в неделю, на память 12 апостолу.

Оканьнии же оттуда шедше, убиша Прокопья, милостьника его, и 
оттуда идоша на сени и выимаша золото и каменье дорогое, и жемчюгъ, и 
всяко узорочье, и до всего любимаго имения, и вьскладаше на милостьные 
коне, послаша до света прочь. А сами, возьмьше на ся оружья княже 
милостьное, почаша совокупити дружину кь собе, ркуче: "Ци жда на насъ 
приедуть дружина Володимиря?" - и скупиша полкъ, и послаша къ Володимерю: 
"Ти что помышляете на насъ? А хочем ся с вами коньчати, не насъ
бо одинехъ дума, но и о васъ суть же в той же думе!" И рекоша 
володимерьци: "Да кто с вами в думе, то буди вамъ, а намъ не надобе" - и 
разиидошася, и вьлегоша грабить, страшно зрети.

И тече на место Кузмище киянинъ: "Оли нетуть князя, убиенъ!" И 
почаша прошати Кузмище: "Кде есть убить господинъ?" - и рекоша: 
"Лежить ти выволоченъ в огородъ, но не мози имати его! Тако ти молвять, вси 
хочемы и выверечи псомъ! Оже ся кто прииметь по нь, тотъ нашь есть 
ворожьбить и того убьемъ!" И нача плакати надъ нимь Кузмище: "Господине 
мои! Како еси не очютилъ скверныхъ и нечестивыхъ, пагубоубииственыих 
ворожьбить своихъ, идущихъ к тобе? Или како ся еси не домыслилъ 
победити ихъ, иногда побежая полкы поганыхъ болгаръ?" - и тако плакася 
и. И прииде Амбалъ ключникъ, ясинъ родомъ, тотъ бо ключь держашеть у 
всего дому княжа и надо всими волю ему дал бяшеть. И рече, вьзревь на нь, 
Кузмище: "Амбале, вороже! Сверзи коверъ ли, что ли, что постьлати или 
чимъ прекрыти господина нашего". И рече Амбалъ: "Иди прочь! Мы хочемь 
выверечи псомъ". И рече Кузмище: "О еретиче! уже псомъ выверечи! Помнишь 
ли, жидовине, вь которых порътехъ пришелъ бяшеть? Ты ныне в 
оксамите стоиши, а князь нагъ лежить, но молю ти ся: сверьзи ми что любо!" 
- и сверже коверъ и корзно. И, обертевъ и, и несе и в церковь, и рече:
"Отмъкнете ми церковь!" - и рекоша: "Порини и ту вь притворе, печаль ти 
имъ!" - уже бо пьяни бяхуть. И рече Кузмище: "Уже тебе, господине, 
поробьци твои тебе не знають; иногда бо аче и гость приходилъ изъ Царягорода, 
и от иныхъ странъ, изъ Русскои земли, аче латининъ, и до всего христьяньства, 
и до всее погани, и рече: "Въведете и вь церковь и на полаты, да 
видять истиньное христьяньство!" - и крестяться и болгаре, и жидове, и вся 
погань, видивше славу божию, и украшение церковьное! И те болма плачють 
по тобе, а сии ни вь церковь не велять въложити!"

И тако положивы и вь притворе у церкви, прикрывы и корьзномь, и 
лежа ту 2 дни и ночи. На третий день приде Арьсении, игуменъ святую 
Кузмы и Демьяна, и рече и: "Долго намъ зревшимъ на стареишие игумени, и 
долго сему князю лежати? Отомькните ми церковь, да отпою надъ нимъ, 
вложимы и любо си буди в гробъ. Да коли престанеть злоба си, да тогда, 
пришедъ из Володимеря, и понесуть и тамо". И пришедъше клирошани 
боголюбьскыи, вземше и, внесоша и въ церковь и вложиша и вь гробъ каменъ, 
отпевше надъ нимъ погребалное со игуменомъ Арсеньемь.

Горожане же боголюбьци разграбиша домъ княжь и делатели, иже 
бяху пришли к делу,- золото и серебро, порты и паволокы, имение, емуже 
не бе числа. И много зла створися вь волости его: посадниковъ и тивуновъ 
домы пограбиша, а самехъ и детские его, и мечникы избиша, а домы ихъ 
пограбиша, не ведуще глаголемаго: "Идежде законъ, ту и обидъ много." 
Грабители же и ись селъ приходяче грабяху. Тако же и Володимири, оли же
поча ходити Микулица со святою Богородицею в ризахъ по городу, тожь 
почаша не грабити. Пишеть апостолъ Павелъ: "Всяка душа властемъ повинуется",
власти бо от Бога учинены суть; естествомъ бо царь земнымъ подобенъ есть
всякому человеку, властью же сана вышьши, яко Богъ. Рече 
великий Златоустець: "Иже кто противится власти, противится закону 
Божью. Князь же не туне носить мечь, Божии ибо слуга есть".

Мы же на преднее възвратимся.

Въ 6 день, въ пятницю, рекоша володимерце игумену Феодулови и 
Луце деместьвянику святое Богородице: "Нарядита носилице, ать поедомь 
возмемь князя, а господина своего Андрея". А Микулице рекоша: "Събери 
попы, вси, оболокше в ризы, выидете жь передъ Серебреная ворота съ 
святою Богородицею - ту князя дождеши". И створи тако Феодулъ, игуменъ 
святое Богородице Володимерьскои, съ крилошаны и с володимерце -ехаша 
по князь во Боголюбое и, вземше тело его, привезоша Володимерю со честью 
съ плачемь великымъ.

И бысть по мале времени, поча выступати стягъ от Боголюбого, и 
людье не могоша ся ни мало удержати, но вси вопьяхуть, от слезъ же не можаху 
прозрити, и вопль далече бяше слышати. И поча весь народъ плача молвити: 
"Уже ли Кыеву поеха, господине! В ту церковь, теми Золотыми вороты, ихже 
делатъ послалъ бяше тои церкви на велицемь дворе на Ярославле, а река:
"Хочю создати церковь таку же, ака же ворота си золота - да будеть память 
всему отечьству моему!" И тако плакася по немь весь градъ и, спрятавше тело 
его, съ честью и с писньми благохвальными положиша его у чюдное, хвалы 
достоинои, у святое Богородице златоверхой, юже бе самъ создалъ.

Се бо князь Андреи не вда въ животе своемь телу своему покоя и 
очима своима дреманья - донеле же обрете домъ истиныи, прибежище всим 
христьяномъ: Царици небесныхъ чиновъ и Госпожи всея вселеныя вьсякого 
человека и многими путьми ко спасенью приводящи. Яко же апостолъ учитъ:
"Его же любить Господь, того же и казнить, и бьеть же всякого сына, егоже 
приемлеть; аще бо наказанья терпите, яко сыновь вамъ обретается Богъ".
Не постави бо Богъ прекраснаго солнца на единомь месте, и доволеюща и 
оттуду и всю вселеную осветяща, но створи ему устокъ и полдне, и западъ. 
Тако и угодника своего, Андрея князя, не привелъ его к собе туне, а могущаго 
таковымь жьтиемь и тако душю спасти, но кровью мученьчскою умывся 
пригрешении своихъ, и со братома своима с Романомъ и съ Давидомъ 
единодушно ко Христу Богу притече. И въ раистии пищии водворяяся 
неизреченьно с нима, ихже око не виде, ни ухо слыша, ни на сердце человеку 
възыиде, яже уготова Богь любящимъ его, техъ благъ сподобився видети, въ 
веки радуешися, Андрею княже великыи. Дерзновенье имея ко всемогущему 
и богатыхъ богатешему на высокыхъ седящему Богу молися помиловати 
братью свою, подасть имъ победу на противные и мирную державу и царство 
честьно и многолетно во вся веки векомъ. Аминъ.