Повесть посвящена румынскому князю Владу Цепешу.
Автором скорее всего является дьяк Ивана III
Фёдор Курицын, возглавлявший в 1481-1484 гг.
посольство к венгерскому королю Матвею Корвину.
-------------------------------------------------


СКАЗАНИЕ О ДРАКУЛЕ ВОЕВОДЕ

Бысть в Мунтьянской земли греческыя веры христианинъ воевода 
именем Дракула влашеским языком, а нашим - диаволъ. Толико зломудръ, 
якоже по имени его, тако и житие его.

Приидоша к нему некогда от турьскаго поклисарие и, егда внидоша к 
нему и поклонишась по своему обычаю, а капъ своих з главъ не сняша. Он же 
вопроси их: "Что ради тако учинисте, ко государю велику приидосте и такову 
срамоту ми учинисте?" Они же отвещаша: "Таковъ обычай нашь, государь, и 
земля наша имеет". Он же глагола имъ: "И азъ хощу вашего закона потвердити, 
да крепко стоите". И повеле имъ гвоздиемъ малым железным ко главам 
прибити капы и отпусти ихъ, рекъ имъ: "Шедше, скажите государю вашему:
онъ навыкъ от вас ту срамоту терпети, мы же не навыкохом, да не посылает 
своего обычая ко иным государемъ, кои не хотят его имети, но у себе его да 
держит".

Царь же велми разсердити себе о том, и поиде воинством на него, и 
прииде на него со многими силами. Он же, собравъ елико имеаше у себе войска, 
и удари на турковъ нощию, и множьство изби их. И не возможе противу 
великого войска малыми людьми и възратися. И кои с нимъ з бою того 
приидоша, и начат ихъ сам смотрити; кой раненъ спереди, тому честь велию 
подаваше и витязем его учиняше, коих же сзади, того на колъ повеле всажати 
проходом, глаголя: "Ты еси не муж, но жена". А тогда, коли поиде на туркы, 
тако глагола всему войску своему: "Кто хощет смерть помышляти, той не ходи 
со мною, остани зде". Царь же, слышавъ то, поиде прочь с великою срамотою, 
безчислено изгуби войска, не сме на него поити.

Царь же поклисаря посла к нему, да ему дасть дань. Дракула же велми 
почести поклисаря оного, и показа ему все свое имение, и рече ему: "Азъ не 
токмо хощу дань давати царю, но со всемъ своимъ воинством и со всею казною
хощу к нему ити на службу, да како ми повелитъ, тако ему служу. И ты возвести 
царю, какъ пойду к нему, да не велить царь по своей земли никоего зла учинити 
мне и моимъ людем, а язъ скоро хощу по тебе ко царю ити, и дань принесу, и 
самъ к нему прииду". Царь же, услышав то от посла своего, что Дракула хощет 
приити к нему на службу, и посла его почести и одари много. И велми рад 
бысть, бе бо тогда ратуяся со восточными. И посла скоро по всем градом и 
по земли, да когда Дракула поидет, никоегож зла никто дабы Дракуле не 
учинилъ, но еще и честь ему воздавали. Дракула же поиде, събрався съ всем 
воиньством, и приставове царстии с нимъ, и велию честь ему воздаваху. Он 
же преиде по земли его яко 5 дни, и внезапу вернуся, и начат пленити градове 
и села, и множьство много поплени и изсече, овых на колие сажаху турков, а 
иных на полы пресекая и жжигая, и до ссущих младенець. Ничтоже остави, 
всю землю ту пусту учини, прочих же, иже суть християне, на свою землю 
прегна и насели. И множьство много користи взем, возвратись, приставовъ тех 
почтив, отпусти, рек: "Шедше, повеете царю вашему, якоже видесте: сколко 
могох, толико есмь ему послужил. И будет ему угодна моя служба, и азъ еще 
хощу ему тако служити, какова ми есть сила". Царь же ничтоже ему не може 
учинити, но срамом побеженъ бысть.

И толико ненавидя во своей земли зла, яко хто учинит кое зло, 
татбу или разбой, или кую лжу, или неправду, той никако не будет живъ. Аще 
ль велики боляринъ, иль священник, иль инок, или просты, аще и велико 
богатьство имел бы кто, не может искупитись от смерти, и толико грозенъ 
бысть.

Источникъ его и кладязь на едином месте, и к тому кладязу и источнику 
пришли путие мнози от многых странъ, и прихождаху людие мнози и пияху от 
кладязя и источника воду, студена бо бе и сладка. Он же у того кладязя на 
пустом месте постави чару велию и дивну злату, и хто хотяще воду пити, да 
тою чарою пиетъ, на том месте да поставит, и, елико оно время пребысть, 
никтоже смеаше ту чару взяти.

Единою ж пусти по всей земли свое веление, да кто старъ, иль 
немощенъ, иль чимъ вреденъ, или нищъ, вси да приидут к нему. И собрашась 
бесчисленое множество нищих и странных к нему, чающе от него великиа 
милости. Он же повели собрати всъх во едину храмину велику, на то устроену, 
и повеле дати имъ ясти и пити доволно; они ж ядше и возвеселишась. Он же 
сам приде к нимъ и глагола имъ: "Что еще требуете?" Они же вси отвещаша:
"Ведает, государю, Богъ и твое величество, как тя Богъ вразумит". Он же 
глагола к ним: "Хощете ли, да сотворю вас беспечалны на сем свете, и ничим 
не нужни будете?" Они же, чающе от него велико нечто, и глаголаша вси:
"Хощемъ, государю". Он же повеле заперети храм и зажещи огнем, и вси ту
изгореша. И глаголаше к боляром своимъ: "Да весте, что учиних тако: первое, 
да не стужают людем и никтоже да не будеть нищь в моей земли, но вси богатии;
второе, свободих ихъ, да не стражут никтоже от них на семъ свете от нищеты 
иль от недуга".

Единою ж приидоша к нему от Угорскыя земли два латинска мниха 
милостыни ради. Он же повеле их развести разно, и призва к себе единого от 
них, и показа ему округ двора множьство бесчисленое людей на колехъ и на 
колесах, и вопроси его: "Добро ли тако сътворих, и како ти суть, иже на колии?" 
Он же глагола: "Ни, государю, зло чиниши, без милости казниши; подобает 
государю милостиву быти. А ти же на кольи мученици суть". Призвав же и 
другаго и вопроси его тако же. Он же отвеща: "Ты, государь, от Бога поставленъ 
еси лихо творящих казнити, а добро творящих жаловати. А ти лихо творили, 
по своимъ деломъ въсприали". Он же призвавъ перваго и глагола к нему: "Да 
почто ты из монастыря и ис келии своея ходиши по великым государемъ, не 
зная ничтоже? А ныне самъ еси глаголалъ, яко ти мученици суть, азъ и тебе 
хощу мученика учинити, да и ты с ними будеши мученикъ". И повеле его на 
колъ посадити проходомъ, а другому повеле дати 50 дукатъ злата, глаголя: "Ты 
еси разуменъ муж". И повеле его на возъ с почестиемъ отвести и до Угорскыя 
земли.

Некогда ж прииде купець гость некы от Угорскыя земли въ его град. 
И по его заповеди остави возъ свой на улици града пред полатою и товаръ свой 
на возе, а самъ спаше в полате. И пришед некто, украде с воза 160 дукатъ 
злата. Купец же иде къ Дракуле, поведа ему изгубление злата. Дракула же 
глагола ему: "Поиди, в сию нощь обрящеши злато". И повеле по всему граду 
искати татя, глаголя: "Аще не обрящется тать, то весь град погублю". И повеле 
свое злато, несъ, положити на возе в нощи и приложи единъ златой. Купец же 
въставъ, и обрете злато, и прочет единою и дващи, обреташесь единъ лишний 
златой; и шед къ Дракулъ, глагола: "Государю, обретох злато, и се есть единъ 
златой не мой, лишний". Тогда же приведоша и татя оного и съ златом. И 
глагола купцю: "Иди с миром; аще бы ми еси не поведалъ злато, готовъ бых и 
тебе с симъ татемъ на колъ посадити".

Аще жена кая от мужа прелюбы сътворит, он же веляше срамъ ей 
вырезати, и кожю содрати, и привязати ея нагу, и кожу ту на столпъ среди 
града и торга повесити. И девицамъ, кои девьства не сохранят, и вдовам 
також, а иным сосца отрезаху, овым же кожу содравше со срама ея, и роженъ 
железенъ разжегши, вонзаху въ срам ей, и усты исхожаше. И тако привязана 
стояше у столпа нага, дондеже плоть и кости ей распадутся иль птицам в снедь 
будет.

Единою ж яздяшу ему путем, и узре на некоем сиромахе срачицю 
издрану худу и въпроси его: "Имаши ли жену?" Он же отвеща: "Имамъ,
государю". Он же глагола: "Веди мя в дом твой, да вижю". И узре жену его, 
младу сущу и здраву, и глагола мужу ея: "Не си ли ленъ сеялъ?" Он же отвеща:
"Господи, много имам лну". И показа ему много лну. И глагола жене его: "Да 
почто ты леность имееши к мужу своему? Онъ долженъ есть сеяти, и орати, 
и тебе хранити, а ты должна еси на мужа своего одежю светлу и лепу чинити, 
а ты и срачици не хощеши ему учинити, а здрава сущи телом. Ты еси повинна, 
а не мужь твои, аще ли бы муж не сеялъ лну, то бы мужъ твой повиненъ был". 
И повеле ей руце отсещи и трупъ ея на колъ всадити.

Некогда ж обедоваше под трупиемъ мертвых человекъ, иже на колие 
саженых множьство бо округ стола его; он же среди ихъ ядяше и темъ 
услажашесь. Слуга ж его, иже пред нимъ ясти ставляше, смраду оного не моги 
терпети, и заткну носъ, и на страну главу свою склони. Он же вопроси его:
"Что ради тако чинишь?" Он же отвеща: "Государю, не могу смрада сего 
терпети". Дракула же ту и повеле его на колъ всадити, глаголя: "Тамо ти есть 
высоко жити, смрад не можеть тебе доити".

Иногда же прииде от угорскаго короля Маттеашя апоклисарь до 
него, человекъ не малъ, боляринъ, в лясех родом. И повеле ему сести с 
собою на обеде среди трупия того. И пред нимъ лежаше единъ колъ велми 
дебелъ и высокъ, весь позлащенъ, и вопроси апоклисаря Дракула: "Что 
ради учинихъ сей колъ тако? Повеж ми". Посол же той велми убояся и 
глагола: "Государю, мнит ми ся тако: неки великий человекъ пред тобою 
согреши, и хощеши ему почтену смерть учинити паче иных". Дракула же 
глагола: "Право реклъ еси; ты еси велика государя посолъ кралевьскы, тебе 
учиних сей колъ". Он же отвеща: "Государю, аще достойное смерти соделалъ 
буду, твори, еже хощеши: праведный бо еси судия - не ты повиненъ моей 
смерти, но азъ самъ". Дракула же расмияся и рече: "Аще бы ми еси не тако 
отвещал, воистину бы был еси на семъ коле". И почти его велми и, одаривъ, 
отпусти, глаголя: "Ты вправду ходи на поклисарство от великых государей к 
великым огосударемъ, научен бо еси съ государьми великыми говорити, прочии 
же да не дерзнуть, но первое учими будуть, какъ имъ съ государьми 
великыми беседовати". Таковъ обычай имеаше Дракула: отколе к нему 
прихождаше посолъ от царя или от короля неизященъ и не умеаше противъ кознем 
кто отвещати, то на колъ его всажаше, глаголя: "Не азъ повиненъ твоей 
смерти - иль государъ твой, иль ты самъ. На мене ничтоже рци зла. Аще 
государь твой, ведая тебе малоумна и не научена, послал тя есть ко мне, к 
великоумну государю, то государь твой убил тя есть; аще ль самъ дерзнулъ 
еси, не научився, то самъ убилъ еси себя". Тако поклисарю учиняше колъ 
высокъ и позлащенъ весь, и на него всаждаше, и государю его те речи 
отписоваше с прочими, да не шлет к великоумну государю малоумна и не 
научена мужа в посольство.

Учиниша же ему мастери бочкы железны; он же насыпа их злата, в 
реку положи. А мастеровъ тих посещи повеле, да никтоже увесть съделаннаго 
имъ окаанства, токмо тезоимениты ему диаволъ.

Некогда же поиде на него воинством король угорскы Маттеашь; он же 
поиде противъ ему, и сретеся с ним, и ударишась обои, и ухватиша Дракулу 
жива, от своихъ изданъ по крамоле. И приведенъ бысть Дракула ко кралю, и 
повели его метнути в темницю. И седе в Вышеграде на Дунаи, выше Будина 
4 мили, 12 лет. А на Мунтьянской земли посади иного воеводу.

Умершу же тому воеводе, и краль пусти к нему в темницю, да аще 
восхощет быти воевода на Мунтианской земли, якоже и первие, то да латиньскую 
веру прииметь, аще ль же ни, то умрети в темници хощеть. Дракула же 
возлюби паче временнаго света сладость, нежели вечнаго и бесконечнаго, и 
отпаде православия, и отступи от истинны, и остави светъ, и приа тму. Увы, 
не возможе темничныя временныи тяготы понести, и уготовася на бесконечное 
мучение, и остави православную нашу веру, и приатъ латыньскую прелесть. 
Крал же не токмо дасть ему воеводство на Мунтьянской земли, но и сестру 
свою родную дасть ему в жену, от неяже роди два сына. Пожив же мало, яко 
10 леьт, и тако скончася в той прельсти.

Глаголют же о немь, яко, и в темници седя, не остася своего злаго 
обычая, но мыши ловя и птици на торгу покупая, и тако казняше ихъ, ову на 
колъ посажаше, а иной главу отсекаше, а со иныя, перие ощипавъ, пускаше. 
И научися шити и темъ в темници кормляшесь.

Егда же краль изведе его ис темници, и приведе его на Будинъ, и дасть 
ему домъ в Пещи противу Будина, и еще у краля не былъ, случися некоему 
злодею уйти на его дворъ, и съхранися. Гонящии же приидоша, и начаша 
искати, и наидоша его. Дракула же воставъ, взем мечь свой, и скочи с полаты, 
и отсече главу приставу оному, держащему злодея, а злодея отпусти; прочии 
же бежаша, и приидоша к биреву, и поведаша ему бывшее. Бирев же 
съ всеми посадникы иде ко кралю, жалуяся на Дракулу. Король же посла к 
нему, вопрошая: "Что ради таково зло учини?" Он же тако отвеща:
"Зло никое ж учиних, но онъ самъ себе убил; находя разбойническы на 
великаго государя домъ, всякъ такъ погибнеть. Аще ли то ко мне пришел бы, 
явил, и азъ во своемъ дому нашел бы того злодея, или бы выдалъ, или простил 
его от смерти". Кралю же поведаша. Король же нача смеятися и дивитись его 
сердцю.

Конец же его сице: живяше на Мунтианской земли, и приидоша на 
землю его турци, начаша пленити. Он же удари на них, и побегоша турци. 
Дракулино же войско безъ милости начаша их сещи и гнаша их. Дракула же 
от радости възгнавъ на гору, да видить, како сеуть турковъ, и отторгъся от 
войска; ближнии его, мнящись яко турчинъ, и удари его единъ копиемъ. Он же
видевъ, яко от своих убиваемъ, и ту уби своих убийць мечем своимъ 5, его же 
мнозими копии сбодоша, и тако убиенъ бысть.

Корол же сестру свою взят, и со двема сынми, въ Угорскую землю на 
Будинъ. Единъ при кралеве сыне живет, а другий был у варадинского бископа 
и при нас умре, а третьяго сына, старейшаго, Михаила, тут же на Будину 
видехом, от царя турскаго прибегъ ко кралю; еще не женився, прижил его 
Дракула съ единою девкою. Стефан же молдовскый з кралевы воли посади на 
Мунтьянской земли некоего воеводскаго сына, Влада именем. Бысть бо той 
Владъ от младенства инокъ, потомъ и священникъ и игуменъ в монастыри, 
потомъ ростригся и селъ на воеводство, и женился, понялъ воеводскую жену, 
иже после Дракулы мало побылъ, и убилъ его Стефанъ волосьскы, того жену 
понялъ. И ныне воевода на Мунтьянской земли Владъ, иже бывы чернець и 
игуменъ.

В лето 6994 февраля 13 прежь писал, та же в лето 6998 генваря 28 
вдругье переписах азъ, грешны Ефросинъ.