Эта Повесть написана, вероятно, русским очевидцем событий.
Посвящена взятию и разграблению Константинополя
участниками IV крестового похода в 1204 г.
Текст её сохранился в составе Новгородской первой летописи
старшего извода, и в других летописях и хронографах.
----------------------------------------------------------


Въ лето 6712 Царствующю Ольксе въ Цесариграде, въ царстве
Исакове, брата своего, егоже слепивъ, а самъ цесаремь ста. А сына его 
Олексу затвори въ стенахъ высокыхъ стражею, яко не вынидеть. И 
временомъ минувъшемъ, и дьръзну Исакъ молитися о сыну своемь, дабы его 
испустилъ ис твьрди предъ ся. И умоли брата Исакъ, и прияста извещение 
съ сыномь, яко не помыслити на царство, испущенъ бысть ис твьрди и 
хожашеть въ своей воли. Цесарь же Олькса не печяшеся о немь, веря 
брату Исакови и сынови его, зане прияста извещение. И потом Исакъ 
помысливъ, и въсхотъ царства, и учяшеть сына, посылая потаи, яко "добро 
створихъ брату моему Олексе, от поганыхъ выкупихъ его, а онъ противу 
зло ми възда: слепивъ мя, царство мое възя". И въсхоте сынъ его, якоже 
учашеть его, и мышляшьта, како ему изити из града въ дальняя страны 
и оттоле искати царства. И въведенъ бысть въ корабль, и въсаженъ бысть 
въ бочку, имущи 3 дна при единемь конци, за нимь же Исаковиць седяше, 
а въ другомь конци вода, идеже гвоздъ: нелзе бо бяше инако изити из 
града. И тако изиде из Гречьскей земли. И, уведавъ, цесарь посла искатъ 
его. И начаша искати его въ мнозехъ местехъ, и внидоша въ тъ корабль, 
идеже бяшеть, и вся места обискаша, а из бъчькъ гвозды вынимаша, и 
видеше воду текущю, идоша прочь, и не обретоша его.

И тако изиде Исаковичь, и приде къ немьчьскуму цесарю Филипови, 
къ зяти и къ сестре своей. Цесарь немечьскый посла къ папе въ Римъ, и 
тако увечаста, яко "не воевати на Цесарьградъ, нъ якоже рече Исаковиць: 
"Всь град Костянтинь хотять моего царства",- такоже посадяче его на 
престоле, поидете же къ Иерусалиму, въ помочь; не въсхотять ли его, а 
ведете и опять къ мне, а пакости не дейте Гречьской земли".

Фрязи же и вси воеводы ихъ въэлюбиша злато и сребро, иже 
меняшеть имъ Исаковиць, а цесарева велениа забыша и папина. Пьрвое,
пришьдъше въ Судъ, замкы железныя разбиша, и приступивъше къ граду, 
огнь въвергоша 4-рь местъ въ храмы. Тъгда цесарь Олькса, узьревъ пламень, 
не створи брани противу имъ. Призвавъ брата Исака, егоже слепи, посади 
его на престоле, и рече: "Даже еси, брат, тако створилъ, прости мене, а 
се твое царство",- избежа из града. И пожьженъ бысть град и церкви 
несказьны лепотою, имъже не можемъ числа съповедати. И Святое Софие 
притворъ погоре, идеже патриарси вси написани, и подрумье и до моря, 
а семо по Цесаревъ затворъ и до Суда погоре. И тъгда погна Исаковиць 
по цесари Олексе съ фрягы, и не постиже его и възвратися въ град, и 
съгна отця съ престола, а самъ цесаремъ ста: "Ты еси слепъ, како можеши 
царство дьржати? Азъ есмь цесарь!" Тъгда Исакъ цесарь, много съжаливъси 
о граде и о царстве своемь и о граблении манастырьскыхъ, еже даяста 
фрягомъ злата и сребро, посуленое имъ, разболевъся, и бысть мнихъ, и 
отъиде света сего.

По Исакове же смерти людие на сына его въсташа про зажьжение 
градьное и за пограбление манастырьское. И събрачеся чернь, и волочаху 
добрые мужи, думающе с ними, кого цесаря поставять. И вси хотяху Радиноса.
Онъ же не хотяше царства, нъ кръяшеся от нихъ, изменивъся въ чьрны 
ризы. Жену же его, имъше, приведоша въ Святую Софию и много нудиша ю:
"Повежь намъ, кде есть муж твой?" И не сказа о мужи своемь. Потомь же 
яша человека, именьмь Николу, воина, и на того възложиша веньць бес 
патриарха, и ту бысть снемъ въ Святей Софии 6 дний и 6 ночий.

Цесарь же Исаковиць бяшеть въ Влахерне, и хотяше въвести фрягы 
отай бояръ въ град. Бояре же, уведавъше, утолиша цесаря, не даша ему 
напустити фрягъ, рекуче: "Мы с тобою есмь". Тъгда бояре, убоявъшеся 
въведения фрягъ, съдумавъше съ Мюрчюфломь, яша цесаря Исаковиця, а на 
Мюрчюфла веньчь възложиша.

А Мюрчюфла бяше высадилъ ис тьмьнице Исаковиць, и приялъ 
извещение, яко не искати подъ Исаковицемь царства, нъ блюсти подъ 
нимь. Мюрчюфлъ же посла къ Николе и къ людьмъ въ Святую Софию:
"Язъ ялъ ворога вашего Исаковиця, язъ вашь цесарь; а Николе даю пьрвый 
въ боярехъ, сложи съ себе веньць". И вси людие не даша ему сложити 
веньця, нъ боле закляшася: кто отступить от Николы, да будеть проклятъ.
Того же дне, дождавъше ночи, разбегошася вси, а Николу яша, и жену 
его я Мюрчюфлъ, и въсади я въ тьмницю, и Ольксу Исаковиця утвьрди 
въ стенехъ, а самъ цесаремь ста Мюрчюфлъ феуларя въ 5 день, надеяся 
избити фрягы.

Фрязи же, уведавъше ята Исаковиця, воеваша волость около города, 
просяче у Мюрчюфла: "Дай нам Исаковиця, ото поидемъ къ немечьскуму цесарю,
отнеле же есме послани, а тобе царство его". Мурчюфлъ же и вси бояре 
не даша его жива, и уморивъше Исаковиця, и рекоша фрягомъ: "Умьрлъ
есть; придете и видите и". Тъгда же фрязи печяльни бывъше за преслушание 
свое: не тако бо бе казалъ имъ цесарь немечьскый и папа римьскый, якоже си 
зло учиниша Цесарюграду. И реша сами к соби вси: "Оже намъ нету Исаковиця,
с нимь же есме пришли, да луче ны есть умрети у Цесаряграда, нежели съ 
срамомь отъити". Оттоль начаша строити брань къ граду.

И замыслиша, якоже и преже, на кораблихъ раями на шьглахъ,
на иныхъ же кораблихъ исъциниша порокы и лествиця, а на инъхъ замыслиша 
съвешивати бъчькы чересъ град, накладены смолины. И лучины 
зажьгъше, пустиша на хоромы, якоже и преже, пожьгоша градъ. И приступиша 
къ граду априля въ 9 день, въ пятъкъ 5 недели поста, и не 
успеша ничьтоже граду, нъ фряг избиша близъ 100 муж. И стояша ту 
фрязи 3 дни, и въ понедельник Верьбной недели приступиша къ граду, 
солнчю въсходящю, противу Святому Спасу, зовемый Вергетисъ, противу 
Испигасу, сташа же и до Лахерны. Приступиша же на 40 корабльвъ 
великыхъ, бяху же изременани межи ими, в нихъ же людье на конихъ, 
одени в бръне и коне ихъ. Инии же корабле ихъ и галее ихъ стояху 
назаде, боящеся зажьжения, якоже и преже, бяхуть грьци пустили на не 
10 кораблевъ съ огньмь, и въ пряхъ извеременивъше погодье ветра, на 
Васильевъ день полуноци, не успеша ничтоже фрязьскымъ кораблемъ: весть 
бо имъ бяше далъ Исаковиць, а грькомъ повеле пустити на корабле на 
не; темьже и не погореша фрязи.

И тако бысть възятие Цесаряграда великого: и привлеце корабль 
къ стене градьней ветръ, и быша скалы ихъ великыя чресъ град, и нижьнее 
скалы равно забороломъ, и бьяхуть съ высокыхъ скалъ на граде грькы и 
варягы камениемь и стрелами и сулицами, а съ нижьнихъ на град 
сълезоша, и тако възяша град. Цесарь же Мюрчюфолъ крепляше бояры и 
все люди, хотя ту брань створити с фрягы, и не послушаша его: побегоша 
от него вси. Цесарь же побеже от нихъ, и угони е на Коньнемь търгу, и 
многа жалова на бояры и на все люди. Тъгда же цесарь избеже изъ града, 
и патриархъ и вси бояре.

И внидоша въ град фрязи вси априля въ 12 день, на святого 
Василия Исповедника, въ понедельник, и сташа на месте, идеже стояше 
цесарь грьчьскый, у Святого Спаса, и ту сташа и на ночь. Заутра же, 
солнчю въсходящю, вънидоша въ Святую Софию, и одьраша двьри и 
расекоша, а онболъ окованъ бяше всь сребромь, и столпы сребрьные 12, 
а 4 кивотьныя, и тябло исекоша, и 12 креста, иже надъ олтаремь бяху, 
межи ими шишкы, яко древа, вышьша муж, и преграды олтарьныя межи 
стълпы, и то все сребрьно. И тряпезу чюдьную одьраша, драгый камень и 
велий жьньчюг, а саму неведомо камо ю деша. И 40 кубъковъ великыхъ, 
иже бяху предъ олтаремь, и понекадела и светилна сребрьная, яко не 
можемъ числа поведати, съ праздьничьными съсуды бесценьными поимаша.
Служебьное Еуангелие и хресты честьныя, иконы бесценыя - все одраша. 
И подъ тряпезою кръвъ наидоша - 40 кадие чистаго злата, а на полатехъ 
и въ стенахъ и въ съсудохранильници не веде колико злата и сребра, яко 
нету числа, и бесценьныхъ съсудъ. То же все в единой Софии сказахъ, 
а Святую Богородицю, иже на Влахерне, идеже Святый Духъ съхожаше 
на вся пятнице, и ту одраша. Инехъ же церквий не можеть человекъ 
сказати, яко бе-щисла. Дигитрию же чюдьную, иже по граду хожаше, 
святую Богородицю, съблюде ю Богъ добрыми людьми, и ныне есть, на 
ню же надеемъся. Иные церкви въ граде и въне града, и манастыри въ 
граде и въне града пограбиша все, имъже не можемъ числа, ни красоты 
ихъ сказати. Черньче же и чернице и попы облупиша и неколико ихъ 
избиша, грьки же и варягы изгнаша изъ града, иже бяхуть остали.

Се же имена воеводамъ ихъ: 1 маркосъ от Рима, въ граде Бьрне, 
идеже бе жилъ поганый злый Дедрикъ. А 2-й кондофъ Офланъдръ. А 
3 дужь слепый от Маркова острова Венедикъ. Сего дужа слепилъ Мануилъ 
цесарь; мнози бо философи моляхуться чесареви: аще сего дужа отпустиши
съдрава, тъ много зла створить твоему царству. Царь же не хотя его 
убити, повеле очи ему слепити стькломь, и быста очи ему яко неврежене, 
нъ не видяше ничегоже. Сь же дужь много браний замышляше на град, 
и вси его послушаху, и корабли его велиции бяхуть, с нихъ же градъ 
възяша. Стоянья же фряжьска у Цесаряграда от декабря до априля, доколь 
городъ възяшь. А месяця маия въ 9 поставища цесаря своего латина кондо 
Фларенда своими пискупы, и власть собе разделиша: цесареви град, а 
маркосу судъ, а дужеви десятина. И тако погыбе царство богохранимаго 
Костянтиняграда и земля Гречьская въ сваде цесаревъ, еюже обладають 
фрязи.